Не в минуте, а в вечности…

К 75-летию Великой Победы

Время... Этим словом мы обозначаем и длительность события, и определенную эпоху.

Что касается длительности, то время – штука странная, во многом парадоксальная. Любому знакомо ощущение, когда один час, – да что там час! – одна минута кажется вечностью и как стремительно могут пролетать месяцы, годы. Время тянется, если человеку скучно, но мчится, когда он занят интересным делом или когда отчаянно опаздывает.

Что же касается эпохи, то мы привычно произносим: «такое уж было время», «трудное было время», «непростое время»…

И вот сегодня предлагаю поговорить о времени в обоих смыслах. Причем применительно к совершенно определенному – времени Великой Отечественной войны – и попробовать понять, каким по длительности было время на войне? Как его воспринимали люди?

Нежданно-негаданно, но с недавних пор нам всем довелось ощутить на себе неслыханный переворот привычного жизненного уклада. За аналогиями теперь далеко идти не надо (во всех смыслах). Маленький вирус совершил глобальные изменения. Многое из того, к чему мы привыкли и относились как к само собой разумеющемуся, в рекордно короткие сроки стало нам либо недоступно, либо труднодостижимо, либо нежелательно и даже опасно.

А сейчас представьте, что в 1941 году жизнь перевернулась с ног на голову еще более радикально и ошеломляюще. День, с которого началась Великая Отечественная война, определяют как точку, разделившую и каждую человеческую судьбу и судьбу всего народа на «до» и «после». Но только вот тихим сидением дома спасти мир было невозможно. Наоборот, миллионы людей, повинуясь общей задаче, покидали свои дома: одни уходили на фронт, другие день и ночь работали на фабриках, заводах, в колхозах.

Военное время – по всем статьям особое. Его нельзя было игнорировать, ему нельзя было сказать: «это фейк», «нам всё врут», «а мы поедем на шашлыки». Бешеный, нервный ритм, в котором теперь разворачивались события, не давал возможности остаться в стороне и ощущать себя в иной реальности.

Различают время объективное и время субъективное. Субъективное время измеряется не часами, минутами и секундами, а количеством событий, заполнивших его. Время на войне течет по особым законам. Это экстремальное время, на грани жизни и смерти. А любое пограничное состояние вызывает обостренное субъективное восприятие окружающего мира.

(из статьи Е. С. Сенявской «Время и пространство на войне»)

Экстремальность времени повлекло за собой много последствий. Одним из них стало то, что огромное количество молодых людей военной поры, даже те, кто остался в живых, не имели возможности продлить прекрасные годы детства и юности, пережить всю их полноту и безмятежность.

«Война быстро сделала нас взрослыми. Многие из нас и юности не узнали: сразу взрослость», – писал в 1944 году с фронта старший лейтенант Борис Кровицкий.

(цит. по статье Е. С. Сенявской «Время и пространство на войне»)

Вот один из примеров, как это происходило.

«Воздушный бой длится мгновения, – вспоминает бывший летчик-истребитель И. А. Леонов. – И бывали у нас в полку случаи, когда за эти несколько минут у молодых летчиков появлялась седина. Такое испытывали тяжелое нервное напряжение… Сначала видишь в небе крохотные точки. Не можешь даже определить – чьи летят самолеты: свои или чужие. Точки быстро растут. И по одному тому, как к тебе приближается вражеский летчик, идет ли в лобовую атаку – ты можешь определить, примерно, и опыт его, и норов. В бою, как говорится, приходится вертеть головой на 360 градусов. Отовсюду может достать враг».

(цит. по книге Е. С. Сенявской «Психология войны в XX в. Исторический опыт России»)

Николай Михайлович Скоморохов (1920-1994) - советский летчик-истребитель,
дважды Герой Советского Союза, уроженец Саратовской области

Да и взрослые люди чувствовали то же самое.

Свидетельствует участник Великой Отечественной, советский писатель Константин Михайлович Симонов.

 

«Время на войне течет по особым законам. У меня ощущение, что оно было как-то чудовищно спрессовано... За две недели войны я почувствовал, что повзрослел, постарел сразу на несколько лет. По моим наблюдениям, так было со всеми...», – рассказывал Симонов в интервью с журналистом Василием Песковым. Молодые люди, которым пришлось пройти через войну, всегда чувствовали себя старше и взрослее своих невоевавших ровесников. Вспомним в этой связи название известного фильма – «В бой идут один “старики”».

(цит. по статье Е. С. Сенявской «Время и пространство на войне»)

На войне немыслим был раз и навсегда определенный режим. Всё подчинялось складывающейся на данную минуту обстановке. Следуя ее требованиям, человек постоянно подвергался самым беспощадным испытаниям: голод, холод, бессонница, другие запредельные физические и моральные перегрузки.

«Вообще, время суток на фронте – понятие весьма относительное. Не часовая стрелка определяла время сна и бодрствования. Не существовало и дней недели. Регламент жизни диктовала  военная обстановка. Порой сутки казались неделей, а иногда исчезали напрочь в нескончаемом сне после многодневного боя. Помню лишь, что в период больших наступательных операций мы не раздевались по много дней кряду», – вспоминал офицер разведки И. И. Левин.

(цит. по статье Е. С. Сенявской «Время и пространство на войне»)

Касалось это любого военнослужащего, вне зависимости от звания и должности. Об этом писателю и журналисту Василию Михайловичу Пескову рассказал в интервью сам легендарный полководец Георгий Константинович Жуков.

– Известно, как тяжела война. Скажите, Георгий Константинович, насколько физически трудна была обстановка лично для вас как командующего фронтом в битве за Москву?

– Я отвечу так же, как в 45-м году отвечал Эйзенхауэру. Битва за Москву была одинаково тяжела как для солдата, так и для командующего. В период самых ожесточенных боев (с 16 ноября до 8 декабря) мне приходилось спать не более двух часов в сутки. Чтобы как-то поддержать силы и способность работать, надо было делать короткие, но частые физические упражнения, пить крепкий кофе, иногда пробежать пятнадцать-двадцать минут на лыжах. Когда в сражении наступил перелом, я так крепко заснул, что меня не могли разбудить. Два раза звонил Сталин, ему отвечали: «Жуков спит, не можем его добудиться».

(Василий Песков. Война и люди)

Постоянно находясь между жизнью и смертью, человек всегда непроизвольно задумывается о том, что он успел или не успел сделать. И при всем трезвом осознании того, что в любую минуту может погибнуть, он не перестает мечтать и надеяться. К сожалению, не всем планам суждено было осуществиться…

«Мне уже двадцать. Вспоминаю школьные годы. Университет. Почему-то утверждается чувство, что не смог я взять всего, что следовало, от этих быстро, очень быстро промчавшихся двадцати лет. Уже два года воюем. Втянулись. Никто не жалуется... Твердо убежден, что после войны мы снова заживем кипучей, счастливой жизнью. Хорошо бы и мне до этой жизни дожить. Встретиться с матерью, отцом, братом...», – записал 14 апреля 1943 года во фронтовом дневнике сержант Адольф Павленко. Он погиб через полгода, 14 октября, на Калининском фронте.

(цит. по статье Е. С. Сенявской «Время и пространство на войне»)

Уверена, вы тоже не раз задавали себе вопрос: как можно было столько лет жить под постоянным страхом смерти? Как могли эти люди выдерживать такое огромное психологическое давление?

На эти вопросы можно найти ответ у того же Константина Симонова в его «Солдатских мемуарах».

Западный фронт. Советские военные журналисты на привале.
Слева направо: Алексей Сурков, Константин Симонов,
Евгений Кригер. За Симоновым – О. Курганов.
На переднем плане – фотокорреспондент,
автор фотографии Павел Трошкин (1909-1944)

«Война не есть сплошная опасность, ожидание смерти и мысли о ней. Если бы это было так, то ни один человек не выдержал бы тяжести ее… даже месяц. Война есть совокупность смертельной опасности, постоянной возможности быть убитым, случайности и всех особенностей и деталей повседневного быта, которые всегда присутствуют в нашей жизни… Человек на фронте занят бесконечным количеством дел, о которых ему постоянно нужно думать и из-за которых он часто совершенно не успевает думать о своей безопасности. Именно поэтому чувство страха притупляется на фронте, а вовсе не потому, что люди вдруг становятся бесстрашными».

(цит. по книге Е. С. Сенявской «Психология войны в XX в. Исторический опыт России»)

И все-таки несмотря на огромное количество дел немалую долю военной повседневности занимало ожидание. Оно было привычным состоянием людей. С надеждой, тревогой и нетерпением ждали официальных сводок о положении на фронтах, сигнала к бою, писем от родных. Получить добрые вести из дома было одной из главных радостей той поры. 

Сейчас мы обратимся к нескольким стихотворениям, в которых говорится о времени на войне, о его ощущении. Кто-то из авторов соприкоснулся с войной в детстве. Часть произведений создана поэтами – участниками той мировой битвы с фашизмом. Некоторым так и не суждено было увидеть День Великой Победы.

Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ (1932-1994)

***

Мне уже в который раз

снится тот же самый сон:

затемненные дома

спину горбят.

До второго этажа

                              город снегом занесен –

неживой,

не простой,

старый город.

Долгой полночью накрыт.

Звездным инеем согрет.

На плечах моей земли –

                                        снег налипший.

Будто он –

                   за тыщу зим.

Будто он –

                   на тыщу лет.

Только я и сквозь него –

                                         слышу!

                                                    Слышу!

Продирается трава.

Продирается,

                      крича!

Так

продрогшее зверье

                                рвется к снеди.

У меня в ушах звенит

                                     боль зеленого луча.

Я ползу,

я плыву

                в темном снеге.

Я хочу спасти в траве

                                    молчаливых светляков.

Но грохочет надо мной

мир уставший.

До травы,

как до весны,

                      невозможно далеко.

Далеко-далеко.

Даже дальше.

Нет еще других времен.

Нет еще других погод.

Лишь зыбучая метель

                                    впала в ярость.

Это –

        очень старый сон.

Это –

        сорок первый год.

Это –

        карточки на хлеб

потерялись.

Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

***

Та зима была,

                       будто война, –

                                              лютой.

Пробуравлена,

прокалена ветром.

Снег лежал,

                   навалясь на январь

                                                   грудой.

И кряхтели дома

                            под его весом.

По щербатому полу

                                 мороз крался.

Кашлял новый учитель

                                      Сергей Саныч.

Застывали чернила

                                у нас в классе.

И контрольный диктант

отменял завуч…

Я считал,

               что не зря

                                голосит ветер,

не случайно

болит по утрам

                          горло,

потому что остались

                                  на всем свете

лишь зима и война –

из времен года!

И хлестала пурга

                            по земле крупно,

и дрожала река

                         в ледяном гуле.

И продышины в окнах

                                     цвели кругло,

будто в каждую

кто-то всадил

пулю!..

И надела соседка

                            платок вдовий.

И стонала она допоздна-поздно…

Та зима была,

                     будто война, –

                                            долгой.

Вспоминаю

и даже сейчас

                       мерзну.

Георгий СУВОРОВ (1919-1944)

***

Еще на зорях черный дым клубится

Над развороченным твоим жильем.

И падает обугленная птица,

Настигнутая бешеным огнем.

Еще ночами белыми нам снятся,

Как вестники потерянной любви,

Живые горы голубых акаций

И в них восторженные соловьи.

Еще война. Но мы упрямо верим,

Что будет день – мы выпьем боль до дна

Широкий мир нам вновь раскроет двери,

С рассветом новым встанет тишина.

Последний враг. Последний меткий выстрел.

И первый проблеск утра – как стекло.

Мой милый друг, а все-таки как быстро,

Как быстро наше время утекло!

В воспоминаньях мы тужить не будем,

Зачем туманить грустью ясность дней?

Свой добрый век мы прожили, как люди –

И для людей...

1944

Сергей НАРОВЧАТОВ (1919-1981)

БОЛЬШАЯ ВОЙНА

Ночью, в жаркой землянке, усталые,

Мы с политруком Гончаровым,

У приемника сидя, принимаем Австралию,

Магией расстояния зачарованные.

Печальную песню на языке незнакомом

Слушаем, с лицами непривычно

счастливыми.

Хорошая песня… Интересно, по ком она

Так сердечно грустит?

Не по мужу ли в Ливии?

Еще недавно: - Ну, что нам

Австралия?!

Мельбурн и Сидней – только точки на карте.

Кенгуру, утконосы, табу и так далее,

Рваный учебник на школьной парте.

Еще недавно: - Ну что нам Ливия? –

Помнилось только, что рядом Сахара,

Верблюды по ней плывут спесивые,

Песок накален от палящего жара.

А сейчас – сместились меридианы

И сжались гармошкою параллели.

Рукой подать – нездешние страны,

Общие беды и общие цели.

Наша землянка – земли средоточие,

Все звезды сегодня над нами светятся,

И рядом соседят просторной ночью

Южный Крест с Большой Медведицей.

Уже не в минуте живем, а в вечности,

Живем со своим решающим словом

Во всей всеобщности и всечеловечности

Мы – с политруком Гончаровым.

Волигамси Ринат. В карауле (2008)

Павел ШУБИН (1914-1950)

ПОЛМИГА

Нет,

Не до седин,

Не до славы

Я век свой хотел бы продлить,

Мне б только до той вон канавы

Полмига, полшага прожить;

Прижаться к земле

И в лазури

Июльского ясного дня

Увидеть оскал амбразуры

И острые вспышки огня.

Мне б только

Вот эту гранату,

Злорадно поставив на взвод…

Всадить её,

Врезать, как надо,

В четырежды проклятый дзот,

Чтоб стало в нём пусто и тихо,

Чтоб пылью осел он в траву!

…Прожить бы мне эти полмига,

А там я всю жизнь проживу!

1943

Семён ГУДЗЕНКО (1922-1953)

ПЕРЕД АТАКОЙ

Когда на смерть идут – поют,

а перед этим

можно плакать.

Ведь самый страшный час в бою –

час ожидания атаки.

Снег минами изрыт вокруг

и почернел от пыли минной.

Разрыв –

и умирает друг.

И значит – смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черед,

За мной одним

идет охота.

Будь проклят

сорок первый год –

ты, вмерзшая в снега пехота.

Мне кажется, что я магнит,

что я притягиваю мины.

Разрыв –

и лейтенант хрипит.

И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже

не в силах ждать.

И нас ведет через траншеи

окоченевшая вражда,

штыком дырявящая шеи.

Бой был короткий.

А потом

глушили водку ледяную,

и выковыривал ножом

из-под ногтей

я кровь чужую.

Юрий ВОРОНОВ (1929-1993)

В БЛОКАДНЫХ ДНЯХ МЫ ТАК И НЕ УЗНАЛИ…

В блокадных днях

Мы так и не узнали:

Меж юностью и детством

Где черта?

Нам в сорок третьем

Выдали медали,

И только в сорок пятом –

Паспорта.

И в этом нет беды…

Но взрослым людям,

Уже прожившим многие года,

Вдруг страшно оттого,

Что мы не будем

Ни старше, ни взрослее,

Чем тогда…

Юрий ВОРОНОВ

ФЕВРАЛЬ

Какая длинная зима,

Как время медленно крадётся!..

В ночи ни люди, ни дома

Не знают, кто из них проснётся.

И поутру, когда ветра

Метелью застилают небо,

Опять короче, чем вчера,

Людская очередь за хлебом.

В нас голод убивает страх.

Но он же убивает силы…

На Пискарёвских пустырях

Всё шире братские могилы.

И зря порою говорят:

«Не все снаряды убивают…»

Когда мишенью – Ленинград,

Я знаю – мимо не бывает.

Ведь даже падая в Неву,

Снаряды – в нас, чтоб нас ломало.

Вчера там каменному льву

Осколком лапу оторвало.

Но лев молчит, молчат дома,

А нам – по-прежнему бороться,

Чтоб жить и не сойти с ума…

Какая длинная зима,

Как время медленно крадётся.

Борис СЛУЦКИЙ (1919-1986)

«ЕСТЬ!»

Я не раз, и не два, и не двадцать

Слышал, как посылают на смерть,

Слышал, как на приказ собираться

Отвечают коротеньким «Есть!».

«Есть!» – в ушах односложно звучало,

Долгим эхом звучало в ушах,

Подводило черту и кончало:

Человек делал шаг.

Но ни разу про Долг и про Веру,

Про Отечество, Совесть и Честь

Ни солдаты и ни офицеры

Не добавили к этому «Есть!».

С неболтливым сознанием долга,

Молча помня Отчизну свою,

Жили славно, счастливо и долго

Или вмиг погибали в бою.

Иосиф УТКИН (1903-1944)

ТЫ ПИШЕШЬ ПИСЬМО МНЕ

На улице полночь. Свет догорает.

Высокие звезды видны.

Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,

В пылающий адрес войны.

Как долго ты пишешь его, дорогая,

Окончишь и примешься вновь.

Зато я уверен: к переднему краю

Прорвется такая любовь!

...Давно мы из дома. Огни наших комнат

За дымом войны не видны.

Но тот, кого любят,

Но тот, кого помнят,

Как дома и в дыме войны!

Теплее на фронте от ласковых писем.

Читая, за каждой строкой

Любимую видишь

И родину слышишь,

Как голос за тонкой стеной...

Мы скоро вернемся. Я знаю. Я верю.

И время такое придет:

Останутся грусть и разлука за дверью,

А в дом только радость войдет.

И как-нибудь вечером вместе с тобою,

К плечу прижимаясь плечом,

Мы сядем и письма, как летопись боя,

Как хронику чувств, перечтем…

1943

Николай РЫЛЕНКОВ (1909-1969)

ДЕНЬ ТВОЕГО РОЖДЕНИЯ

Пепел, выжженные селенья…

Тени виселиц на снегу…

Нынче день твоего рожденья, –

Как поздравить тебя смогу?

Я к тебе не приду с подарком,

Ты вина мне не поднесешь.

Скоро полночь. За старым парком

Пулемета смертная дрожь.

Время близится, и по знаку

(Мне приказ боевой знаком)

Я бойцов поведу в атаку,

Путь прокладывая штыком.

Будет бой и долог и жарок,

Смерть пройдет по нашим следам.

Может, самый большой подарок –

Жизнь мою за тебя отдам.

За поруганные селенья,

За сожженные города…

Знай, что день твоего рожденья

Не забуду я никогда.

1941

Сергей ОБРАДОВИЧ (1892-1956)

СОЖЖЕННЫЕ ОТСТРОЯТ ГОРОДА…

Сожженные отстроят города,

Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы.

Но эти годы – их забыть когда?

И не в земле – в веках их след тяжелый.

И возмужали мы. И наши дети

Взросли в огне и городов и нив.

За эти годы поседев, столетье

Мы пережили, юность сохранив.

Мы верили: отеческий в бою

Над нами взор склоняется бессонный.

Мы Истину увидели свою

Еще яснее в мире затемненном.

Она сияет ныне торжеством,

Неповторимой вещею весною

На знамени задымленном и в том

Огне салюта над Москвою.

Крылов А. П. Дорогие реликвии (1967)

Виктор ГОНЧАРОВ (1920-2001)

ВОЗВРАЩЕНИЕ

А все случилось очень просто...

Открылась дверь, и мне навстречу

Девчурка маленького роста,

Девчурка, остренькие плечи!

И котелок упал на камни.

Четыре с лишним дома не был...

А дочка, разведя руками,

Сказала: «Дядя, нету хлеба!»

А я ее схватил – и к звездам!

И целовал в кусочки неба.

Ведь это я такую создал.

Четыре с лишним дома не был...

Юрий ВИЗБОР (1934-1984)

ВРЕМЯ

Время!

По эпохам твоим я плыву

К пристани "завтра" от пристани старой "вчера".

Время,

Твои волны далёко зовут,

И математикой солоно пахнут ветра.

Время!

Ты отзывчиво, будто струна.

Ты необъятнее всех необъятных морей.

Время,

Я задумал тебя обогнать.

Ты извини, это дело всей жизни моей.

Время!

Протяни же мне руку свою:

Разом хочу увидать я закат и восход.

Время,

Где же север в тебе и где юг?

Нет ничего, только слышится слово "вперед!"

Время!

Поверни-ка ты лодку мою,

И поплывут сквозь меня и века, и друзья.

Время,

Я твоим часовым постою.

Стой, кто идет? Это я подхожу. Здравствуй, я!

Время!

Разреши мне хоть раз руку пожать

В синюю звездную даль отошедшим бойцам,

Время,

Кто остался на тех рубежах,

Но не пропали в веках, не пропали в сердцах.

Время!

Вижу я ополченцев Москвы.

Вижу – проходит конармия с песней большак.

Время,

Твои волны, конечно, правы,

Но путешествиям сердца нельзя помешать.

Время торопится, время спешит,

Время все время куда-то бежит.

Стой, отдохнем у степного огня –

Я погляжу на тебя, ну а ты – на меня.

4 сентября 1973

Завершить эту подборку я хочу стихотворением современного поэта, родившегося после войны. Оно тоже об отрезке времени. О минуте. Минуте молчания. Той малости, с помощью которой мы можем почтить память павших и ушедших героев.

Юрий ПАВЛОВ (1950)

МИНУТА МОЛЧАНИЯ

Люди!

Замрите!

Минута

Молчания.

Пусть только

Сердце

Бьётся

Отчаянно,

Пусть только

Птиц

Не смолкает

Звучание –

Им так положено,

И не случайно!

Эта минута –

Минута

Молчания –

Не от отчаяния,

Не от отчаяния!

Эта минута –

От жизни минута!

Память кому-то!

Память кому-то!

Пусть поживут

Среди нас

Хоть минуту!

В это мгновенье

Их так помянуть бы:

Всех – поимённо!

Всем – по минуте!

И в миллионах

Бесценных

Минут

Десятилетия

Скорби

Пройдут…

Холод ползёт

По спине

Не случайно,

И тишины

Жутковато

Звучание,

Пламя огня

Завывает

Отчаянно –

Так догорает

Минута

Молчания…

С Праздником Победы, дорогие друзья! Вечная светлая память нашим предкам, избавившим планету от нашествия коричневой чумы! Мира, здоровья, счастья и благополучия вам, вашим семьям, родным и близким! Пусть время ползет, идет и летит, но пусть никогда не будут этому причиной те события, о которых мы сегодня вспоминали!

С любовью и уважением, 

ваша Агния  

Осталось с благодарностью добавить, что идея этого поста и его подготовка основаны на работах доктора исторических наук, профессора (Институт российской истории РАН) Елены Спартаковны Сенявской – специалиста по военной истории России ХХ века, социальной истории, истории повседневности, исторической психологии, военной психологии, военной социологии. основателя и руководителя научной школы «Военно-историческая антропология и психология».

Предлагаю вашему вниманию небольшой список литературы, в который вошли статьи и книги этого автора. Все они доступны онлайн и предоставят вам возможность шире познакомиться с интереснейшей информацией по этой и другим темам, посвященным людям на войне.

Сенявская, Е. С. Время и пространство в восприятии человека на войне: экзистенциальный опыт участников боевых действий / Е. С. Сенявская // История и историки в контексте времени. – 2004. – № 2. – С. 4-17. – Режим доступа: http://ejournal3.com/ru/archive.html?number=2004-10-02-11:52:45&journal=2

Автор рассматривает психологические характеристики времени и пространства в условиях военных действий, указаны объективные и субъективные характеристики времена и пространству на войне.

Сенявская, Е. С. Время и пространство на войне / Е. С. Сенявская // Историческая психология и социология истории. – 2010. – Т. 3, № 1. – С. 5-17. – Режим доступа: https://www.socionauki.ru/journal/articles/126866/

«Время войны» как пограничное состояние и расколотое «пространство войны» с присущими им специфическими особенностями показаны через субъективное восприятие и экзистенциальный опыт участников Великой Отечественной, отраженные в их письмах, дневниках, воспоминаниях, фронтовой поэзии и песнях военных лет.

Сенявская, Е. С. Психология советского солдата в годы Великой Отечественной войны / Е. С. Сенявская // Социология власти. – 2004. – № 6. – С. 5-22. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/psihologiya-sovetskogo-soldata-v-gody-velikoy-otechestvennoy-voyny

Сенявская, Е. С. Человек на войне, или Тернистый путь от военной истории к военной антропологии / Е. С. Сенявская // Исторический вестник. – 2018. – Т. 24. – С. 10-43. – Режим доступа: http://www.historicalreporter.ru/archive/voyna-chelovek-oruzhie/

Книги Е. С. Сенявской:

«1941 - 1945. Фронтовое поколение»,

«Противники России в войнах ХХ века»,

«Психология войны в XX в. Исторический опыт России»,

«Человек на войне. Историко-психологические очерки»

можно почитать онлайн: https://www.koob.ru/senyavskaya/

Также по теме писали:

Кринко, Е. Ф. Время войны: особенности восприятия и переживания (на материалах писем и воспоминаний фронтовиков) / Е. Ф. Кринко, И. Г. Тажидинова // Былые годы. Черноморский исторический журнал. – 2010. – № 2 (16). – С. 38-48. – Режим доступа: http://ejournal52.com/ru/archive.html?number=2010-06-10-15:30:15&journal=17

__________   

Автор главного фото: Ольга Алабужева

Сайт художника Рината Волигамси: http://www.voligamsi.com

Также читайте в блоге:

Совесть, Благородство и Достоинство – вот оно, святое наше воинство…

(пост о Б. Ш. Окуджава)

Поклон Учителю в День Победы
(обзор художественной литературы по теме)

Юные герои Великой Отечественной войны: жизнь, подвиг, пример